К истории как области, связанной с наукой и публицистикой, я отношусь с некоторой долей сомнения. И дело тут не в природе исторического знания, а том, что историки не только формируют идеологии, но и сами зачастую становятся их своеобразными жертвами.
Вот взять, к примеру, Веру Ивановну Засулич. Сейчас пытаюсь писать статью — хотя бы обзорную, ученическую — про ее деятельность в составе группы «Освобождение труда». Казалось бы, тема широкая, можно сказать, непаханая. Охватывать все 20 лет разом можно и не пытаться просто из-за довольно значительного количества эпистолярных материалов, опубликованных Л.Д. Дейчем еще в 20-х годах и дополненных позднейшими публикациями (вплоть до академических изданий переписки группы 2009-2010 годов выпуска), ан нет.Подавляющее большинство современных публикаций рассматривают деятельность Веры Ивановны исключительно в разрезе ее покушения на генерал-губернатора Трепова (или в ключе изучения индивидуального терроризма в целом). Сорок лет работы после довольно символического покушения, оппозиция индивидуальному террору и значительная роль в пропаганде марксизма в России, сотрудничество с Фридрихом Энгельсом в 1880-х… Все это меркнет перед эпизодом, принятым за прямую атаку на государство в лице его представителя.
Государственничество (в самом дурном смысле) зачастую определяет ход мысли современных историков, принимая порой попросту трагикомические формы вплоть до запоздалых пангериков личностям, раскритикованным еще до революции, и, вдобавок, монархистами. Понятно, что в их глазах, открытое действие против государства оказывается куда значимей любого противостояния той системе, которую это самое государство выстраивало.
Для тех, кто не совсем представляет эпоху, надо бы еще заметить, что лишних людей в группах вроде «Освобождение труда» не было и быть не могло. Лишние люди вряд ли станут жить в чужой стране, перебиваясь с хлеба на воду и тратя все заработанные или полученные в дар деньги на издание книг, перправку их куда-то, попытки что-то кому-то объяснить, попутно занимаясь самообразованием.
По моему разумению, даже в условиях современной политики опыт «Освобождения труда» может быть интересен как пример организации оппозиционного, говоря современным языком, «мозгового треста», оказавшегося способным сделать чрезвычайно много в крайне стесненных условиях. Тем страннее видеть то, что исследованию этой организации и ее основных деятелей практически не уделяют внимания.
Надо попробовать исправить эту историографическую несправедливость, хотя бы отчасти.